Замок

Содалит Беззаконный стоял, высоко задрав белый треугольный подбородок, и не мог поверить в то, что видел. Падавшие на подставленное дождю лицо капли прошивали его бесплотную (и безмозглую, как он только что понял) голову насквозь и барабанили по ткани капюшона. Он его расторгнул. Он расторгнул договор! В отличие от окружающих умертвий, Содалит не ликовал. Мятежник был и в ужасе, и в шоке, и в смятении – и все одновременно. Он-то больше всех в столице знал о целях бунта, а его уверенность в невыполнимости условий (Эрхард никогда бы, никогда бы не посмел нарушить договор с Криганом) были сердцем политической интриги. А теперь его амбиции и, хуже, обязательства развеялись над городом плеядой угольков.
Одна из догорающих искринок, брызнувших из линии разрыва, чудом не потухла под дождем и подлетела прямо к Содалиту. Тот подставил вороненую когтистую перчатку – узкую, как детская ладонь и длинную, как пальцы тенеплета. В следующий миг искру прибило каплей. Содалит вздохнул. По крайней мере, Нежил возомнил его героем, да и старый мамилюк, похоже, не подозревает об измене, но его вампиры могут кое в чем и усомниться.
Он оттолкнулся и поплыл к балкону, оставляя далеко внизу свою разбитую – и даже не подозревавшую об этом - армию.
- Ах, вижу, здравый смысл возобладал, - коснувшись пола, Содалит демонстративно поклонился, сделав призрачно-сомнамбулический книксен. – Владыка, маршалы.
Он распрямился, изо всех моральных сил пытаясь выглядеть как победитель и герой, призвавшего народ к... Нет, открытый мятеж – плохое словосочетание, но ничего другого в голову так сразу, сходу, и не приходило.
– Не могу даже выразить как я рад, что вы с нами, - приложив ладонь к своему пустому нагруднику, произнес Содалит.
- Воистину, его нужно было назвать не Беззаконным, а Бессовестным, - усмехнулся Седьмой маршал, маршал вирмов, до того стоявший в стороне.
В ответ на это призрак только выгнул жесткие изломленные брови.
____________
Концепт-арт

- Я тоже рад, Содалит, - светло отозвался Эрхард, отвернувшись от балконных перил (толпа внизу раздирала посла) и пройдя мимо призрака обратно в зал. Догорел последний клочок договора, и движения короля словно освободились от давящей тяжести, много десятков лет превращающей его в надгробный камень самому себе.
Взамен появилась разболтанная пластика неисправной шарнирной куклы. Казалось, он готов улыбнуться - разбитой и совершенно безумной улыбкой.
Но он еще был не совсем безумен.
Зал заполнялся теми, кого можно было бы назвать высшей аристократией страны - если бы речь шла не о Нежиле. Трое оставшихся в живых маршалов, лорды вампиров, глава боевых магов, первосвященник Ноктюрна... Пока не вошел последний, Страж Врат, Эрхард ждал, молча глядя на Беззаконного.
Когда-то, до проклятья, Содалит был веселым и смертоносным под стать (или, скорее, в подражание) Смарагду. Эрхард помнил его каркающий смех на поле боя, его прибаутки и песни, когда в передышках между переходами они с фейри пытались перепить друг друга. Но Смарагд никогда не трясся за свою шкуру так, как это делал Содалит.
И не Содалит был первым среди них.
- Стало быть, это ты поднял народ на освободительную войну, - убедившись, что двор собрался, Эрхард подсказал Третьему Маршалу то словосочетание, что тот искал. - И, конечно, наверняка хочешь сам повести ее. Встать во главе армии, как в старые времена, первым врезаться в полчища дьяволов... Что ж.
Неторопливо и спокойно он поднял руки к голове и с усилием снял впившийся в лоб обруч венца; прямоугольный камень полыхнул зеленью в мутной глубине, и Эрхард протянул корону Содалиту.
- Что ж, народ с радостью согласится, чтобы ты его вел.
В присутствии всего двора король ставил Беззаконного перед выбором: защитить свой статус героя и принять честь возглавить поход - либо косвенно признать, что он вовсе не собирался так далеко от дома, и спасти свою шкуру. Потому что без этой короны у него были хоть какие-то шансы на спасение. С ней же у него были только различные варианты бесповоротной смерти. От дьяволов - или от своей же армии, когда он захочет сбежать, или когда он приведет их всех к погибели. Улей нежити кипел. Улей нежити больше не простит ничего и никому.
Ох, Содалит. Неужели кто-то бы поверил, что ты действительно хочешь убить себя так, как готов убить себя Эрхард Бездыханный.
Протянутый венец тускло поблескивал в сером дождевом полумраке.
- Или все-таки оставишь эту честь мне? - король убрал упавшую на лицо без поддержки короны седую прядь.

Эрхард Бездыханный был самым предсказуемым царедворцем из всех, с которыми приходилось иметь дело Содалиту. Большинство его решений просчитывались на раз-два-три. Маршал давно утвердился во мнении, что тот руководствуется собственноручно написанной «Тактикой сводных отрядов» и на поле боя, и в тронном зале. Эрхард Бездыханный был полководцем, а не политиком. Именно поэтому его мир делился на черное и белое, а его окружение - на верных и предателей. Интересно, к какой из категорий в свое время относился Смарагд Красивый?
Разумеется, Третий маршал был предателем. Он был предателем при жизни, стал им и после смерти. Лицемер, клятвопреступник, вездесущий дух-раздор. Разумеется, корона короля нежити и была тем драгоценным призом, за который он «сражался». Суждено ли Содалиту умереть на поле боя? Нет. Он приведет несметную орду к границам Маледикта, но сражаться будет не за проигравших, не с оружием в руках и не за эфемерную иллюзию сводобы.
- Это будет начало конца, - произнес Содалит, под изумленными взглядами свиты принимая корону из рук Эрхарда. Зеленый камень затуманился белесой синевой, а темная сталь зубцов начала приобретать прозрачность. Содалит не спрашивал благословения жреца, поскольку поклонялся не Ноктюрнал, а своим, полупрозрачным и обманчивым богам. – Теперь я должен осудить тебя на окончательную смерть, но, - свита встрепенулась, это было слишком, - в память о предательстве, о старых подвигах, иди. Иди, и никогда не возвращайся, Бездыханный.