Эпические личности

Вполне вероятно, что Король Колдунов, Лавин – один из тех немногих, кто своими собственными глазами, а не сквозь призму хрустального шара, наблюдал падение Анклава больше, чем три тысячелетия назад. В те времена он был юным наследником своего отца, правителя одного из соединенных королевств, составлявших Анклав. Земли, занимаемые белыми фейрами, к племени которых принадлежит Лавин, располагались между Нежилом и Топями. После поражения Анклава они покинули их и ушли в Паучий лес.

Многие века ходили слухи о колдунах, крадущих маленьких детей из колыбелек и утаскивающих их в чащобу для того, чтобы совершать над ними свои омерзительные ритуалы. А дыма без огня, как известно, не бывает. Кроме того, фейры назывались «белыми» отнюдь не потому, что они были хорошими. Эти волшебные создания нашли рецепт, во владении которым испокон веков обвиняли ведьм и колдунов: секрет вечной молодости, молодости, которую они раз в сто лет крали у младенцев. Верная служба королю – шанс отогнать с порога старость для его подданных.

Около тысячи лет назад среди врагов, которых у них всегда хватало, нашлись те, кто сумел загнать королевский двор в подгорные пещеры и запечатать выход. Если бы не расколовшее гору землетрясение, случившееся в 2987-м году, к этому моменту в живых бы не осталось никого. Так – выбрались наружу единицы, поблекшие, обессиленные... Отсидевшись в лесу во время Первой Очистительной войны, они приняли решение не дожидаться второй, а воспользоваться щедрым предложением хададского султана и махнуть на курорт восстановить силы на востоке, вдали от чада костров, на которых будут гореть кто угодно, кроме истиных малефиков.

С некоторыми людьми случается беда: они не перестают быть неудачниками даже после смерти. Нет, это не мешает им входить в число величайших магов, вести в бой многотысячные армии и управляться с государственными делами, но… результат, как правило, не оправдывает ожиданий. От этого не застрахованы даже мертвые. Неизвестно, за что Фортуна обозлилась на Эрхарда Бездыханного, но его имя давно стало первым, что приходит в голову при упоминании слова epic fail беда. Говорят, что он был в числе предателей, вонзивших нож в спину Смарагда, и с тех пор он проклят. Сомнительная версия, но как-то нужно объяснять свалившие на Нежил несчатия.

Если говорить серьезно, то это Эрхард Бездыханный – умелый правитель и блестящий дипломат, но его полководческие способности оставляют желать лучшего. Он удержал единственное уцелевшее государство нежити и предотвратил его оккупацию войсками Маледикта. Но после блестящих, играючих побед Смарагда Красивого, ему этого не простили.

Один из параграфов подписанного в Нежиле в 3015-м году акта о капитуляции гласит, что Эрхард Бездыханный не имеет права покидать стены своей столицы. Таким образом она превратилась для него в огромную тюрьму.

Можете не сомневаться в том, что правителями всех без исключения государств, которые захлестнула волна нежити в 2993-м году, сделали все возможное, чтобы стереть из памяти поколений имя Смарагда Красивого. Избранного гниющими богами нижних планов владыки мертвых, величайшего полководца, какого помнят летописи. Но им это оказалось не под силу.
Демоны запомнили его как дьявола с горящими болотным огнем глазами, чьи орды душили каждый язычок пламени на своем пути, с каждым пройденным вглубь демонических земель шагом погружая Восточный Маледикт во тьму. Люди с их короткой памятью узнают в нем лишь красивую легенду, а эльфы до сих пор оплакивают своих проклятых сородичей, ставших под знамена нежити.

Но все это не более чем сказки, романтизированный искаженный образ исторического персонажа.

На деле же в те далекие времена все содрогались при мысли о его силе и подпитывающем его безумии. Эхо клича, который Смарагд кинул с балкона своего замка, годами носилось над болотами, а кое-где его можно услышать до сих пор. Он пьянел от битв и всегда шел в бой во главе своего войска. О зверствах, которые он творил, слагали легенды, а топкие земли вокруг замка были красными от крови. Болотный дьявол, король зомби, маньяк, чудовище как в прямом, так и в переносном смысле.

Страх перед ним даже среди союзников был настолько велик, что в конце концов он пал жертвой заговора собственных полководцев.

Даже Церковный Престол не может не признавать заслуг династии Медейлис. Поколение за поколением слово лордов, носящих эту фамилию, было решающим в совете. Даже когда род почти угас и разорился, а земли отошли другим династиям, потомки дракона из морских глубин не потеряли былого уважения.

Обстоятельства трагедии не афишируются, известно лишь, что лорд Медейлис и его младший брат, Вивьен, осиротели в очень юном возрасте. Перешедший по наследству старшему из братьев титул, собственный дом в городе и немногочисленная прислуга составляли все их состояние. И без того безрадостная ситуация омрачалась тем, что Вивьен был от рождения слеп. А после смерти родителей замкнулся в своем внутреннем мирке, выманить из которого его было можно только разговорами о магии. Он грезил чудесами, выучился читать книги для слепых, на сутки запирался в своей комнате с огромными талмудами, пытаясь прочитать их, скользя по строчкам пальцами. Будущий лорд Медейлис тем времени воспользовался полагающимися ему по праву происхождения привилегиями и поступил в военную академию. Его усердие подстегивало постоянное ощущение ответственности за брата и за имя, и окончил он ее с отличием, после чего продолжил службу.

Единственное, в чем корит себя лорд Медейлис, - он так и не сумел уберечь Вивьена от соблазнов черной магии. Он вернул род к власти, более того, он вновь занял место во главе совета, но тень брата, сбежавшего на земли Маледикта больше восьмидеяти лет назад, до сих пор тревожит его сон.

Вивьен – тень лорда Медейлиса, своего старшего брата, и позор всего их рода. Будучи от рожденья слеп, он унаследовал магический талант прародителя. Ко множеству несчастий, он унаследовал и непримиримый нрав дракона. И начал он с того, что вместо молитв богам об исцелении, слал им проклятья: ползать по храмовым плитам рядом с братом было ниже его достоинства даже в жалкие двенадцать лет. Он никогда в жизни ни перед кем не преклонил колен. Своего благочестивого брата он презирал, а после гибели родителей – возненавидел.

Пока старший из братьев завоевывал право носить титул лорда, младший посвятил себя азам искусства белой магии. Очень быстро он понял, что свет не его стезя. Исцеление, защита и благословения ему претили. Изгоняющие нежить слова силы не получались чистыми и властными. Тогда он нашел способ обратиться к другим магическим течениям, многие из которых осуждались Церковным Престолом. В конце концов, он остановил свой выбор на искусстве черной магии.

Брат тем временем начал подозревать, что занятия Вивьена ушли в другое русло, а тот в пику лишь с большим упорством вгрызался пальцами в строчки гримуаров. Когда лорд Медейлис нажал на брата, требуя сию минуту прекратить занятия и больше к ним не возвращаться, Вивьен уже не нуждался в зрении. Ему удалось настолько развить обоняние, слух и пресловутое шестое чувство, что он уже прекрасно видел даже в абсолютной темноте. И, что важнее, он видел свою цель. В выборе мишени Вивьен не отличился проявлением фантазии. Бессмертие и власть, которые сулило нечестивое искусство некроманта. Брат слишком поздно спохватился. Он пытался говорить, пытался бить, грозил отдать его в приют для умалишенных, куда однажды привез и оставил там на сутки. В конце концов, лорд Мейделис принял решение запереть безумца в одной из монастырских крепостей Протектората, откуда Вивьен сбежал на третью неделю.

Бежав с человеческих земель, он странствовал, надолго задержался в Маледикте, совершенствуясь в избранном искусстве, пока изыскания не привели его на границу Абиссинского Халифата и Геремума. Он сменил имя на абиссинское, Самир^[1], и сгинул среди багряных барханов.
Изложенные выше факты служат рычагом давления, к которому прибегает Инквизиция, когда у нее возникают разногласия с Верховным Лордом.

Бартал Мате был, пожалуй, самым известным и уважаемым исследователем, исходившим вдоль и поперек весь континент.
Он окончил Университет и был сокурсником Дуга Струве, в наши дни читающего студентам лекции по философии и мировой культуре. Известно, что будущий ученый сопровождал Бартала в первых путешествиях. Мате довольно быстро стал известен, благодаря своим путевым заметкам, которые он публиковал по возвращении. Его статьи отличались от занудных опусов геологов, историков и географов очень точным и саркастичным изложением, не были перегружены жизненно важной информацией вроде элювиальных горизонтов почвенных покровов местности и латинизмами. то В 3018 году в возрасте тридцати лет Мате стал придворным географом Верховного Лорда Протектората, и много раз отправлялся в путь по его приказу. Однако, в свой последний роковой поход он отправился по собственной инициативе.
Топи давно будоражили интерес исследователей (пожалуй, они были единственными, кто был готов сунуться туда по доброй воле). Их территории расплывались на карте белой кляксой неисследованных земель. Висящая над болотом хмарь делала невозможным наблюдения с воздуха и была непроницаема для магов. Увы, лорд Медейлис проявил недостаточно настойчивости, уговаривая своего географа от самоубийственного путешествия.

Спустя полвека после его исчезновения, имя Бартала Мате пользуется наибольшим почетом не в среде интеллектуальных кругов, как можно было бы предположить, а у тех, кому по долгу службы приходится сталкиваться с теми же проблемами (от особенностей рельефа местности до агрессивно настроенной фауны и флоры), что и исследователю в своих далеких странствиях: несущим у границ Протектората службу воинам, шпионам и разведчикам, служителям Священной Инквизиции и обыкновенным путникам. Многочисленные журналы (всего 38, 35 из которых были опубликованы), в которые он скрупулезно вносил свои маршруты и наблюдения, подшивал карты местности, фиксировал суеверия и слухи, а также приходившие ему в голову мысли, составили базу знаний для целого курса выживания за пределами Протектората.
Его печальная кончина в свое время омрачила многих людей в самых разных уголках мира.

Бар-Тимей
Годы жизни: неизвестно
Годы нежизни: неизвестно -



Черный маг, чье имя навсегда вошло в историю как имя первого (и пока единственного) человека, перед которым Геремум раскрыл свои секреты. При этом сведения, которыми располагают заинтересованные круги о нем самом - ничтожны. Прошлое придворного колдуна Халифа является загадкой потому, что неизвестны ни его истинное имя*, ни происхождение. А определить все это по прикусу и надбровным дугам давно утратившего сходство с оригиналом черепа не представляется возможным. Среди некромантов принято считать, что тот, кого называют Бар-Тимеем, появился на свет во время ритуала перевоплощения, во время которого из смертного он обратился в лича.

На счету этого некроманта ни одна эпидемия, причем жертвами насылаемых им болезней всегда становились демоны, а не люди. Прежде чем занять место при дворе он занимался тем, что пару лет изобретал новую разновидность адской подагры**, насылал ее на любой портовый город Маледикта, а потом продавал рецепт исцеления за бешенные деньги. Таким образом, демоны сами спонсировали эпидемиологические бедствия (всего было 4 случая), снабжая колдуна необходимыми для продолжения исследований средствами. Именно за это Халиф в свое время и приблизил некроманта.***

Неизвестно об его участии в Нашествии, но говорят, что Бар-Тимей высказывался против сценария, по которому весь континент должен был превратиться в гигантское кишащее нежитью болото. Так же поговаривают, что идея устранить Смарагда принадлежала не Эрхарду.
Бар-Тимей является лютым врагом Самира, брата-отступника лорда Медейлиса, поскольку твердо намерен остаться единственным, кто прикоснулся к тайнам черных пирамид.
_____________
* по правилам образования некромантских имен-собственных получается, что вероятнее всего при жизни его звали Бартоломью
** разумеется, имеется ввиду любая тяжелая зараза магического происхождения
*** отношения между Халифатом и Маледиктом всегда были несколько натянуты

Ивалас Галад’данн
Годы жизни: 2413-2999
Годы сна: 2999-



Эльфийские народы породили множество великих героев – магов и воинов – но имена большинства из них были утеряны и забыты после падения Анклава. Но и в новое время у эльфов Поющих Лесов был один лидер, достойный войти в один ряд с великими героями древности.

Как известно, со времен падения Анклава расы людей и эльфов три тысячи лет жили порознь, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. Всего таких сближений было четыре и последнее связано как раз с именем Иваласа Галад’данна*. Будучи не только могущественным магом и первосвященником Сильвана, но и мудрым политиком, он понимал, насколько уязвимы эльфийские народы перед лицом внешней угрозы. Именно он впервые в 2723 году вступил в переговоры с Карлом Медейлисом, пра-пра-прадедом нынешнего лорда Медейлиса и тогдашним правителем Протектората. Между ними был подписан пакт о мире и дружбе, действовавший аж до начала Первой Очистительной Войны.

Когда орды нежити под предводительством Смарагда Красивого захлестнули пограничные с Топями земли, Ивалас Галад’дан возглавил силы эльфов. Он хотел сражаться вместе с людьми и тем самым укрепить дружбу между народами. Однако, судьба распорядилась иначе. Зачарованные леса не остановили нашествие нежити с юга, более того зловредное влияние болот перекинулось и на эльфийские земли. Все силы эльфов были брошены на защиту собственных земель, но чем яростнее они сражались, чем больше жизней жертвовали в бою, тем сильнее становился враг. Вскоре погибшие и поднятые силой смарагда эльфийские воины обратились после своих бывших соплеменников. Тогда, Ивалас решил пойти на очень рискованный шаг.

Он воззвал к силе своего бога, призвав ее в свое тело. Фактически став аватарой Поющего Леса, друид смог остановить чародейство Дагона и вдохнуть жизнь магический лес. Орды нежити были отброшены назад и уничтожены, но цена была высока. Призвав силу леса в свое тело, он сделал ее уязвимой, и теперь было необходимо сохранить и восстановить древнюю магию. Дав последние наказы своим последователям, Ивалас отправился в священную рощу Сильвана и там, по словам немногих очевидцев, впал в священный транс, слившись со стволом Яура, древнейшего дерева Поющих Лесов.

С тех пор прошло много лет, но до сих пор на совете старейшин кресло великого друида пустует. Эльфы верят, что если Лесу вновь будет угрожать беда, он вернется, чтобы его защитить. Впрочем, происходящие в последнее время изменения, заставляют некоторых друидов серьезно опасаться на этот счет…

* Iavalass galadh’dann – дословно, осенний лист, падающий с дерева.