Шах Королю

Нет, это не двор. Разве может быть двором эта запуганная до икоты толпа фейри? Интересно, хоть кто-то из преследователей хоть в страшном сне мог себе представить подобную картину? А подобное счастье, как испуганный двор Его Величества Обманщика?
Хотя, какой это «двор»…
Пятый день уже как они кружат возле этих гор – и ни одной лазейки! Хоть бы маленькую тропку, хоть что-нибудь, чтобы уйти на другую сторону, но не дать пройти вооруженным противникам.
Дать что ли генеральное сражение? Или сдаться? Интересно, какой шаг будет хоть на йоту дальше от самоубийства? Кто ж примет сдачу в этой истребительной войне?!
Да нет, сдачу-то примут, но вот погибать на плахе ничуть не веселее, чем в сражении. Правда, попробуй объясни это запуганной толпе, а ведь в ней и дети, и женщины. Вот стариков нет, стариков вообще нет, и это хорошо. Это не сдерживает отступление. Поначалу еще очень мешал обоз, но в какой-то момент страх пересилил привязанность к вещам, и лишние тряпки были брошены. Скорее всего, их сожгли. Намедни весело полыхало в той стороне, откуда бежали феи.
- Гори-гори ясно…
Его Величество покачивало сапогом, сидя на камне и предаваясь державным размышлениям. Сапог, некогда отличавшийся изящным каблуком, приятным цветом теплой, обожженной глины и броскими кистями, взметавшимися при ходьбе, растеряли всю свою щеголеватость. Налипшая на каблуки грязь, испортившая и внешний вид и цвет, придавала царской обуви вид поношенный и жалкий, а оторвавшиеся кисти напоминали о себе сиротливыми обрывками шнура.
- Гори-гори ясно, чтобы не погасло…
От звуков его голоса ближайший придворный дернулся и затравленно посмотрел на повелителя. В воспаленном мозгу загнанного фейра живо нарисовался костер, в котором пришедший в отчаяние король сжигает остатки подданных. И страшнее всего ему было от того, что винить Его Величество не получалось даже гипотетически.
- Разведка еще не вернулась? – Лавин думал о своем, задавая вопрос скорее для того, чтобы не сидеть в тишине.
Предложить им, что ли, свою корону? Да зачем им корона Всех Лжецов? Потешаться на ярмарках, сжигая с ней чучело? Кому-то смешно…
- Да где разведчики, пауки их заешь?!

Поклонение силам природы. Колдовство. Века инцестов и кровосмешения. После десятков лет исследований люди пришли к выводу, что все фейри приходятся друг другу родственниками. Численность народа была чрезвычайно мала, но союзы с представителями других рас не приветствовались.
Далеко за пределами Темного леса из уст в уста передавалась трагичная история, когда пришедший в ярость король приказал бросить в глухую чащу юношу, осмелившегося просить руки одной из его юных поданных. Трагичная, потому что чувства были взаимными, однако слезы девушки не смогли умолить жестокость короля. Похоже, в тот день в лесу заблудился Д’Эрот.
Феи не старели, оставаясь цветущими и молодыми что в шестнадцать, что в шестьсот лет. В отличие от людской расы они даже не слыхивали о недугах, связанных с наследственностью. Вот почему браки между братом и сестрой, отцом и дочерью, были узами, прочно связывающими это разношерстное сообщество. С точки зрения людей это было омерзительно. За одно это они должны были гореть.

Очень скоро огонь сожрет пышные кружева на юбках, обхватит стройные ноги, поднимется к груди и вызовет агонию, которая выплеснется воплями ужаса и боли. Многие из тех, кто пришел принять участие в травле, мечтали услышать, как в пламени костров будут трескаться самоцветы в колье и брошах, как издевательский смех сменится стенаниями, когда конвой будет вести приговоренных к месту казни. Большинство откликнувшихся на призыв к оружию, так или иначе пострадали от козней белого двора.
О, если бы то были вооруженные вилами крестьяне! Если бы это были только люди!
На бой колокола откликнулись давние недруги фей – драконы. Вот кто обратил народ чародеев в бегство.

Лив Риссо, человек, которому в будущем прочили сан кардинала, потомок озерных драконов, сидел в жестком седле рядом с лордом Осином. Давние друзья, они не разговаривали много дней. Конец их дружбе положило событие, ставшее последней каплей, переполнившей чашу терпения людей.
Несколько лет назад супруга лорда, испуганная близкой старостью с ее морщинами и немощью, обратилась к феям. Она хотела продлить молодость, быть вечно юной, как они.
У фей есть одна песенка, которую родители часто поют своим детям. Ее примерное переложение на язык людей звучит так:

«Красота требует жертв, малышка,
Мир будет завидовать тебе, малышка.
Разве ты не знаешь, что тот, кто продаст душу дьяволу,
Останется вечно молодым, красивым, стройным?
И я знаю: ты тоже хочешь этого».

Вариант для людей звучит несколько иначе:
- Ты будешь страдать, дитя, - предупредил Лавин пожилую женщину. Назвав стареющую супругу лорда девочкой, этот чародей, в волосах которого потерялся лунный свет, поймал ее на крючок как опытный рыбак.
Обо всем этом женщина недавно рассказала облаченному в серую мантию с глубоким капюшоном Ливу на допросе. О том, в чем еще созналась сосланная в отдаленное аббатство красавица, супруг не хотел и слушать.

- Как только маги развеют защитные чары, лучники готовы накрыть склон облаком железных стрел. Им некуда деваться.
Лорд сумрачно кивнул.
Тем временем вернулась разведка – дюжина светящихся в темноте пикси. Малютки возбужденно пищали – нашли! Нашли! Они нашли трещину, ведущую в обширные каверны. Из них наверняка есть выходы с той стороны горы.

Пикси, конечно…
Его Величество неопределенно покривился, думая о полной бесполезности пищащей мелочи. С другой стороны, они неплохо справлялись с разведкой. И их было много. Как мух. Потерь в рое мелких светлячков никто не замечал.
Значит, расщелина. О чем молили, то и вышло.
- Под землей ведет тропа, к солнцу выведет она…
Поднявшись с камня, Король Фей прошелся перед ним и вспрыгнул на каменную спину, заглядывая туда, где строились в боевые порядки недруги и убийцы.
- Убийцы с ножами, печаль с арбалетом… - Посмотрев по сторонам, Лавин носком сапога ткнул ближайшего к нему фея в плечо, благо тот сидел возле королевского камня. – Найдите мне белую тряпку. Любую. Быстро! – Нет, Его Величество редко повышал голос, утруждая себя криками. Его слушались и так, беспрекословно по праву сильнейшего, умнейшего, хитрейшего и так далее. Но отупевшая от страха толпа…
В общем, вы поняли.
Зато сразу же зашевелились, забегали, отрывая от чьего-то платья под общий визг юбку, сдирая с какого-то молодчика белую рубашку. Наперегонки бросились к королю.
Король стоял на пьедестале, постукивая по многострадальному сапогу прутиком. Ритм получался интересный, но какой-то злой, неправильный, завораживающий.
Заговорить? Замылить глаза? Дать уйти другим, пока эти глупцы выслушивают условия сдачи? А они станут слушать? Интересно, те, которые там, за жиденькой рощей, они боятся? Да нет, чего им бояться. Они уверены в своей силе. Они загнали опасного зверя в угол, затравили собаками и трубят в рожки.
Хуже. Они сами – свора голодных псов. Особенно Драконы. Тупые, злобные ящерицы, способные лишь на то, чтобы высиживать свое вечно-голодное до золота потомство да дышать огнем! Мерзкие твари…
- Богомерзкие создания… Мы, они и все вокруг.
К ногам Его Величества легли разномастные тряпки всех оттенков белого, которые только было возможно отыскать. Как много, оказывается, оттенков белого. Хотя казалось бы…
Подцепив что-то из кучи носком сапога, Лавин подбросил вещицу вверх и поймал двумя пальцами. Тонкий батист и филигранные кружева. А что, очень романтично идти к врагам, размахивая предметом женского нижнего белья. Белое же!..
Король усмехнулся.
Король каблуком вдавил в камень нечто заметное одному ему и спрыгнул вниз.
- Собирайте всех. Быстро и без шума. Ведите к трещине. Пикси покажут, - Распоряжения отдавались уже на ходу. Закинув на плечо нижнюю рубашку одной из придворных дам (по отголоскам духов, которые хранила ткань, он примерно представлял какой), Его Величество Лжец шел к опушке рощи, давшей беглецам укрытие. С другой стороны реденького леса готовились к битве преследователи.

***

Через несколько минут из рощицы появилась высокая фигура Обманщика, направившаяся прямиком к линии «фронта» уверенной, даже танцующей, походкой. На плече наглого фейра покоилась белое полотнище, разглядеть которое с позиций «союзных войск» не представлялось возможным.
Оно и к лучшему.

- Смотрите! Там! – рука арбалетчика вытянулась в сторону пестревшей осенней листвой рощицы.
- Где? Я никого не вижу, - вглядываясь в пегие стволы деревьев, от которых рябило в глазах, спросил Риссо.
- Прямо перед нами, - сказал стрелок. Не было ничего удивительного в том, что воин в маске с хищно загнутым широким клювом разглядел невидимый на фоне деревьев силуэт, облаченный в краски осени. Стрелков его отряда называли самыми зоркими во всем Протекторате, они почти не уступали эльфам. Их символом был степной сокол.
Обыскав взглядом область, на которую указывал перст дальнозоркого бойца, люди увидели фейра, идущего по направлению к позициям.
- Л’негоциасьён дю па, - фыркнул дипломат на языке противника.
- Не будет никаких переговоров, - процедил сквозь зубы лорд. – Пристрелить его.
Все до единого луки и арбалеты были заряжены железными снарядами. Болты, наконечники стрел, даже пики копий были из железа. Для фейри этот металл был столь же смертелен, как серебро для оборотней. По меньшей мере дюжина зорких глаз выцеливала сердце фея. Но Лив не дал скоропалительному решению осуществиться.
- Нет, не стреляйте. Это…
К тому моменту Лавин приблизился достаточно, чтобы первым рядам противника стала видна его корона – замысловатый костяной венец, инкрустированный драгоценными камнями, в каждом из которых спал порабощенный демон или укрощенный дух, подпитывающий магические силы чародея.
- Это Лжец.
Белые брови лорда Осина сдвинулись к горбатой переносице. С одной стороны, его следовало немедленно убить. С другой, выродок не заслуживал такой легкой участи. И потом, белая тряпка на его плече. Выстрелить в парламентера означало уподобиться врагу.
- Если бы ты знал, Риссо. Как я хочу услышать его предсмертный хрип, - на грани слышимости сказал лорд и, спешившись, зашагал навстречу. Лив тоже соскользнул на землю и, шурша сухими листьями, пошел следом.
В нескольких метрах за их спинами начиналась линия «фронта», в нескольких ста – стояла манипула многотысячного войска.
Фейри никогда не были глупы. Они уже прочувствовали коварство оружия, с которым пришли люди. Когда железные наконечники впивались в плоть, перламутровая кровь вокруг раны закипала, как будто оружие было смазано кислотным ядом мотыльков из Пустошей. Даже если рана была неглубокой, феи гибли через пару дней, и магия была бессильна. Они предчувствовали, что через несколько минут рой стрел закроет солнце, и потому спешили укрыться от смертоносного дождя в безопасности пещеры. Будучи друг другу близкими людьми, они не толклись у узкой трещины, как можно было ожидать, а пропускали вперед тех, кто был наиболее уважаем. Редчайшее проявление превозносимых людьми качеств. Жаль, этого никто не видел.
Но все же без истерики не обошлось.
- Где Ариэль?! – синеглазая фейра с подвесками сапфировых серег вцепилась остатками испорченного маникюра в плечо троюродного брата. Тот не сразу понял, что она говорит о Короле: называть его по имени рисковали лишь немногие.

Его Величество бодро насвистывал песенку, сложенную кем-то из сородичей про вероломство и коварство людей. Вероломство и коварство смотрело на него с наконечников стрел и копий.
Железо.
Если они выстрелят – ничто уже не поможет. Ничто. Никто… Кто успеет уйти? Как много? Сколько? Сколько им нужно времени, чтобы уйти?
А они могут выстрелить. Лучники и арбалетчики стояли на изготовку по приказу командования, ожидая последней для фея реплики «Пли!». И кто тогда будет предателем? Лжецом? Известно только кого тогда точно не будет.
И все-таки, сколько успеет…
- Три-четыре… Их немного. Им хватит, - Лавин бормотал себе под нос, начиная при этом спотыкаться, но тут же выправлялся, продолжая мурлыкать, но уже зло и почти что отчаянно.
Торопиться было некуда. Ждать чуда, правда, тоже не приходилось. Но зачем подгонять своенравное время? Несколько лишних секунд – это уже спасение одной-двух жизней.

***

Не дойдя двух метров до парочки из человечка и драконьего выкормыша, Лжец остановился и, сняв с плеча приятно пахнущую духами ткань, помахал белым перед «светлыми».
В светлости этих подлецов Ариэль, надо сказать, чрезвычайно сильно сомневался, но выбирать было не из чего. Не дуэль за честь дамы, смею вам доложить.
- И что вы мне можете сказать, господа? – Король Фей весьма нахально улыбнулся, принимая горделивую позу и складывая на груди руки с импровизированным белым флагом. – Ваша совесть позволяет вам истреблять целый народ и при этом называть себя поборниками добра и носителями справедливости. Так я хочу знать, что вы мне скажете? – То, что переговоры, фактически, затеяны самым королем, его, надо сказать, не останавливало.
Их бы сбить с толку, заставить оправдываться. Да слушать не станут. Время потянуть хоть бы. Тянуть время. Почему так давно не приходилось вести переговоры?! Хотя, конечно. Кто бы стал перечить феям Паучьего леса? А уж тем более самому королю. А уж тем более…
Какая разница, если сейчас их травят? За пять лишних минут Его Величество был готов распинаться перед врагами и дальше. Лишь бы слушали.
- Чего вы хотите от моего народа? Или вам не дает покоя моя корона? Или золото? – Насмешливый взгляд был адресован потомку драконов. – Хотите, мы выпорем даже золотые нитки из парчовых нарядов? А мы ведь хотим немногого взамен. Всего лишь жизнь, - Его Величество еще раз тряхнул своим «флагом» и воззрился на человеческого лорда.
Под каблуком Лавина рассыпались в пыль комья земли. Хотя казалось, что в пыль рушиться что-то еще. Что-то, до боли напоминавшее величие его «двора».

***

Эвакуация шла так, будто фейри всю жизнь только и занимались тренировками на случай пожара и других непредвиденных катаклизмов. А вот нервы у некоторых все-таки сдавали.
Братец стряхнул с себя руки истеричной родственницы.
- Во-первых, не кричи. Он велел тихо. А во-вторых, он пошел туда, - Палец фея ткнулся в сторону выстроившейся в боевой порядок армии, собиравшейся растоптать небольшую кучку придворных. – Сама ж исподнее отдавала. С ним и ушел, - Пожав плечами, он снисходительно посмотрел на женщину. – Поговорит и вернется. Вдруг да договорится?
Нет, фейри не верил в чудо. Зато всемогущество собственного короля стояло для него вне рамок мира и его ограниченных возможностей.

Есть одна притча. Она называется притча о мальчике, который кричал: «Волки!».
Как-то раз один мальчик-пастушок пас овец, а рядом в лесу работали дровосеки. Мальчишка решил подшутить над взрослыми и внезапно стал кричать: «Волки! Волки! Помогите!»
Она с детских лет хорошо известна каждому, кто рос в Протекторате. Этим днем мораль старой истории причудливым образом отражалась от шлемов и наконечников стрел натянувших луки воинов.

Бравада Обманщика не возымела никакого эффекта на людей: его попросту не слушали. Более того, в попытке откупиться предводители карателей не усмотрели ни храбрости, ни чести. Феи не обладали этими качествами по своей природе.
Даже в лицо смерти их король смотрел с насмешкой, за которой всегда таились злоба и угроза. А сейчас к ним присоединился страх. Дракон хорошо видел это.

К отчаянию фея ни один из выехавших навстречу парламентеров не раскрыл рта. Лорд молча смотрел на него тяжелым взглядом, как судья, не желающий даже оглашать приговор преступнику. Дракон – с ледяной насмешкой, плескавшейся серебристой рыбкой в глубине глаз. Но вдруг рыбка ударила хвостом по воде, словно обдав ледяной волной. Переговоры кончились, даже не начавшись. Лорд и его компаньон посторонились.
- Slagt ham! – выкрикнул Риссо на фейрийском наречии. "Убить его!".
- Slagt! – через долю мгновения отозвались сорвавшиеся тетивы.

Да, в чудеса в нашем мире верят лишь отчаянно-наивные люди.
Король Фей не был ни человеком, ни отчаянно-наивным. Но осознавать, что твой план не то, что трещит по швам, но осыпается, грозя завалить тебя обломками, было чудовищно.
С другой стороны, что еще было ждать от светлых убийц? Фанатики умеют только разжигать костры или гореть на них, милосердие – не их профиль. Они только лишь уничтожают то, что мешает им жить удобно.
Тогда чем они лучше фей?
Глаза короля полыхнули зло в ответ на столь явное пренебрежение обыкновенными правилами ведения войны. Убивать парламентера – не просто подло. Убивать парламентера бесчестно.
Чтоб им провалиться! Дорвались до беззащитной цели!
Нижняя рубашка, заменявшая флаг, полетела в лицо бесхвостой ящерице.
- Подавитесь своим лживым благородством, убийцы! Ни у одного из вас не хватило духу на то, чтобы быть честным и справедливым! Лживые твари!
Слова еще таяли в воздухе, а земля, на которой еще мгновенье назад стоял Ариэль Лавин превратилась в усеянный стрелами ёжик. Некоторым из особо чутких даже показалось, будто земля вздрогнула и застонала от неимоверной боли и смертельности этих ран.

***

Материализовавшийся у входа в расщелину король грозно сдвинул брови, подхватил отставшую от основной группы фею с сапфировыми сережками и буквально всучил ее более разумному родственнику.
- Не время, моя дорогая, выяснять отношения. Нужно торопиться.
И тут же забыл о ее существовании, повышая голос и криками подгоняя замешкавшихся подданных.
Эвакуация завершилась в рекордные сроки. Последним в пещеру вошел король.
Кто из человеческих правителей готов похвастаться подобной заботой о своем народе?

***

Свет, задрожав, погас. Земля, мучимая и насилуемая магами противников, застонала от ужаса и не смогла не подчиниться.
Король понял все слишком поздно.
Край каменного разлома сошелся с тихим стуком сжавшихся челюстей голодного зверя. Ловушка, предназначенная для фейри, захлопнулась.
Бессилие и горечь – вот что осталось заключенным отныне и вовеки.
Аминь?

***
Легенда о Подгорной эпохе